Цитадель - Страница 93

Эндрью был очень доволен собой. Он побеждал, преуспевал. В своем жадном стремлении к успеху он не замечал, что эта блестящая карьера противоречит всему тому, во что он до сих пор верил. В нем заговорило тщеславие. Он ощущал энергию и веру в себя. Он не задумывался над тем, что этой растущей, как снежный ком, практике среди "высшего круга" положила начало толстая немка-лавочница, продававшая за прилавком ветчину и говядину по соседству с вульгарным рынком Маслборо. Он не успевал думать ни о чем. Снежный ком катился все дальше, новая, еще более головокружительная удача плыла к нему в руки.

Однажды в июньский день, в те мертвые часы между двумя и четырьмя, когда обычно никаких выдающихся событий не происходило, Эндрью сидел у себя в кабинете, подсчитывая заработок за месяц, как вдруг зазвонил телефон. В одну секунду он очутился подле аппарата.

- Да, да, у телефона доктор Мэнсон.

Донесся взволнованный, дрожащий голос:

- Ах, доктор Мэнсон, как я рад, что застал вас дома. Это говорит мистер Уинч. Мистер Уинч от Лорье. У нас случилась маленькая неприятность с одной из наших покупательниц. Не можете ли вы прийти? Прийти сейчас же!

- Буду у вас через четыре минуты.

Эндрью повесил трубку и кинулся за шляпой. Автобус, в эту минуту громыхавший мимо дома, значительно ускорил его стремительную скачку. Через четыре с половиной минуты он был уже за вертящейся дверью магазина Лорье; его встретила испуганная мисс Крэмб и повела по глади зеленого ковра мимо высоких золоченых зеркал и полированных панелей, на фоне которых будто случайно мелькали то дамская шляпка на подставке, то кружевной шарф, то горностаевый палантин. В то время как оба они торопливо и озабоченно шли вперед, мисс Крэмб объясняла Эндрью:

- Это из-за мисс Ле-Рой вас вызвали, доктор. Одной из наших заказчиц. Слава Богу, она не моя заказчица, с ней всегда выходят неприятности, Да, видите ли, доктор, я говорила о вас мистеру Уинчу, и поэтому он...

- Благодарю, - резко оборвал ее Эндрью. Он еще в некоторых случаях бывал по-старому груб. - Но что случилось?

- Она кажется... ах, доктор, с нею как будто случился припадок в примерочной.

На верхней площадке широкой лестницы она сдала его с рук на руки красному, взволнованному мистеру Уинчу, который засуетился:

- Сюда, доктор, сюда. Надеюсь, вы нам поможете. Ужасная неприятность...

В примерочной, теплой, застланной чудесным ковром, также зеленым, но более светлого тона, на фоне зеленых с золотом стен, - толпа щебечущих между собой девушек. Тут опрокинутый золоченый стул, там брошенное полотенце, пролит стакан воды, - словом, ад кромешный. А посреди комнаты - мисс Ле-Рой, та девушка, с которой случился припадок. Она лежала на полу, неподвижно вытянувшись, руки ее конвульсивно, сжимались, ноги точно одеревянели. Время от времени из сжатого горла вырывалось какое-то жуткое карканье.

Когда вошли Эндрью и мистер Уинч, одна из пожилых продавщиц разразилась слезами.

- Я не виновата, - всхлипывала она, - я только сказала мисс Ле-Рой, что это тот самый рисунок, который она выбрала.

- О Боже, о Боже, - пробормотал мистер Уинч. - Это ужасно, ужасно! Не вызвать ли карету скорой помощи?

- Нет, пока не надо, - сказал Эндрью каким-то странным тоном и наклонился над мисс Ле-Рой. Это была еще очень молодая девушка, лет двадцати четырех, голубоглазая, с шелковистыми, словно выцветшими волосами, сбившимися под съехавшей набок шляпкой. Ее оцепенение и конвульсии все усиливались. С другой стороны подле нее стояла на коленях какая-то женщина с встревоженными черными глазами, очевидно, ее подруга. Она все время шептала: "Ах, Топпи, Топпи!"

- Пожалуйста, освободите комнату, - сказал вдруг Эндрью. - Попрошу выйти всех, кроме, - он остановил взгляд на молодой брюнетке, - кроме этой дамы.

Девушки вышли немного неохотно, так как для них припадок мисс Ле-Рой был приятным развлечением. Удалились и мисс Крэмб и даже мистер Уинч. Как только они вышли, конвульсии стали еще сильнее.

- Это очень серьезный случай - сказал Эндрью раздельно и ясно. - Мисс Ле-Рой выкатила на него глаза. - Дайте, пожалуйста, стул.

Опрокинутый стул был поднят и поставлен посреди комнаты подругой мисс Ле-Рой. Тогда Эндрью осторожно и очень бережно, поддерживая ее подмышки, помог мисс Ле-Рой сесть на стул. Он выпрямил ей голову.

- Вот так, - сказал он еще ласковее. Затем ладонью звонко ударил ее по щеке. Это был самый смелый его поступок за много месяцев, и - увы! -он оставался его единственным смелым поступком еще в течение долгого времени.

Мисс Ле-Рой перестала каркать и конвульсивно дергаться, глаза ее больше не закатывались и взглянули на Эндрью с удивлением, с каким-то детским огорчением. Чтобы предупредить новый припадок, он, не дав ей опомниться, ударил ее по другой щеке. Бац! Смешной испуг выразился на лице мисс Ле-Рой. Она задрожала, - казалось, что она снова закричит, но она тихонько заплакала. И, плача, обратилась к подруге:

- Дорогая, я хочу домой.

Эндрью, словно извиняясь, посмотрел на брюнетку, которая в свою очередь уставилась на него со сдержанным, но необычайным интересом.

- Мне очень жаль, - пробормотал он, - но это единственный способ... У нее тяжелая форма истерии. Во время конвульсий она могла себе чем-нибудь повредить, а у меня нет с собой никакого наркотического средства. И во всяком случае это средство подействовало.

- Да... подействовало.

- Пусть выплачется, - сказал Эндрью. - Слезы - хороший предохранительный клапан, через несколько минут она успокоится.